Платон Беседин
Я уже писал, что последние несколько лет щедры на уходы. Культура редеет. Русская литература потеряла Распутина, Дегена, Евтушенко, Гранина, кинематограф, только за последние недели – Толоконникова, Баталова, Кинаха. И вместе с тем – смерти в западной рок-музыке. Уходят не только ветераны, но и молодые – в расцвете сил они скатываются с вершины.
У Бориса Гребенщикова есть песня-гимн, в ней – такие строки: «Те, кто нас любит, смотрит нам в след. Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет». Борис Борисович спел это в 1983 году, альбом «Радио Африка». Тогда на БГ ополчились многие. Через 15 лет, в 1998 году, уже западный шок-рокер Мэрилин Мэнсон записал ещё один реквием “Rock is dead”, за что, по легенде, был избит группой Metallica. И, действительно, поколениям, выросшим на рок-музыке, подобные заявления казались либо глупостью, либо оскорблением.
Но вот в мае я был в Москве на концерте прощального турне легендарных Aerosmith, группы, продавшей 160 миллионов альбомов. И «Олимпийский», где проходил концерт, не был заполнен. Трибуны зияли проплешинами. Стивен Тайлер, с таким чувством исполнивший Dream on, посвятив его жертвам в Манчестере, такого отношения явно не заслужил. Как и вся группа, отыгравшая шикарный концерт.
Я думал о том, что стало с рок-музыкой в последнее десятилетия, почему случился столь мощный откат. Великие уходят, глобальные пластинки – вроде Dark side of the moon или Back in Black – не записываются. На альбоме есть пара-тройка хитов, но это уже не цельные революционные полотна. Да и сами новые группы выглядят вторично. И всё ещё выходящие на сцену Rolling Stones или AC/DC смотрятся среди них, точно титаны на фоне скучных букашек. Но и они не вечны. Вот и у Брайана Джонсона, вокалиста AC/DC, отказал слух. Когда-нибудь уйдёт даже бессмертный вампир Кит Ричардс.
А то, что есть, выглядит донельзя замшело. В нём утрачивается сам дух рок-н-ролла, а на его место приходит маммона. И все эти реюнионы – тому лучшее подтверждение: когда люди, не способные создать новые песни, ненавидящие друг друга, выходят на сцену только ради денег. Лучшее подтверждение тому – воссоединённые Guns’n’roses: Эксл Роуз, похожий на кота Гарфилда с голосом Микки Мауса, исполняет то, что сочинил 30 лет назад. Сочинил в хибаре на окраине Лос-Анжелеса, голодный и злой.
По этому поводу мне вспоминается серия South Park, где показывается современная Metallica, и Кайл, один из героев мультфильма, говорит: «Ларс Ульрих больше не сочиняет песен, потому что из-за свободного скачивания музыки, он теряет деньги и не может себе купить очередной дом. Ларс слишком расстроен».
Действительно, большинство великих рок-песен рождалось из злости, ненависти и отчаяния. Кит Ричардс в своих мемуарах прекрасно описал данный процесс: как их с Миком Джаггером запирали в комнате, чтобы они писали песни, и как они не доедали и употребляли наркотики, чтобы не спать, а репетировать. После «роллинги» взрывали клубы и стадионы так, что девушки буквально мочились от их вида. Будничный же рок-н-ролл не интересен, он мёртв.
И странным образом этому мёртвому рок-н-роллу, подобному древнему злобному божеству, не хватало смертей – жертв. Герои рок-н-ролла уходили буднично. От рака умерли Лемми Килмистер из Motorhead и Дэвид Боуи. От старости ушёл из жизни основоположник рок-н-ролла Чак Берри. Почти незамеченной прошла смерть от передозировки (как в лучшие рок-н-ролльные годы) лидера Stone temple pilots Скотта Вейланда. Последним, что всколыхнуло общественность, стало самоубийство Криса Корнелла.
Тогда его Soundgarden прорвался в первый ряд вместе с культовой Nirvana. Однако какой резонанс в обществе в 1994 году вызвал суицид (официально, многие склоняются к версии с убийством) её лидера Курта Кобейна? Тогда десятки тысяч людей утратили то, что принято называть голосом поколения, и добровольно ушли из жизни вместе с ним. По сути, это было последнее глобальное потрясение рока. И сравните, что называется, с уходом из жизни Криса Корнелла. Резонанс отнюдь не тот. «Живи быстро – умри молодым» – этот принцип в роке по-прежнему что-то да значит.
И вот – новость, которая снова взрывает мир, как в старые годы: в своём доме повесился Честер Беннингтон, лидер Linkin park, одной из самых успешных групп современности. Они не только продали 85 миллионов альбомов (колоссальная цифра в наш век бесплатных скачиваний) и собирали стадионы, но и оставались одной из последних надежд настоящего рока. Новость потрясает мир; Честер неслучайно уходит из жизни в день рождения своего покойного друга Криса Корнелла.
Это была совершенно невероятная смесь мелодизма и агрессии, напора и нежности, словно тебя насиловал тигр, но тебе это очень нравилось. Успех Hybrid Theory повторить было невозможно, но Linkin park неизменно держали марку, продолжая получать награды и обрастать ещё большим числом поклонников. Глядя на этих ребят, ты точно понимал, что рок жив.
Любопытно, что одно время Честер Беннигтон пел в Stone temple pilots – той самой группе, вокалистом которой был Скотт Вейланд, человек, ставший наглядным пособием того, как героин разрушает жизнь. И у самого Честера были проблемы с наркотиками и алкоголем, но в последнее время он, наоборот, активно занимался спортом, следил за собой. Недавно – в мае – вышел новый альбом Linkin Park “One More Light”. Более того, вот-вот музыканты должны презентовать новый клип. Но, полагаю, теперь история Linkin Park подошла к концу. И это не просто уход одного человека, одной группы, но конец весомой части истории рок-н-ролла.
Честер Беннингтон повесился в собственном доме, когда его семья находилась в отъезде. У него было шесть (!) детей. Логически понять поступок Честера невозможно. В человеческом сознании это не может быть принято. И, конечно, справедливо станут говорить о его слабости, трусости и даже предательстве.
Но есть важный момент. У рока иные правила, нежели у жизни. Рок-н-ролл – это не банковская карта, на которую капают деньги за концерты, это не ремастеринг старых альбомов и не стареющие туши перед микрофонами, нет. Рок-н-ролл – это грязь, ярость, ненависть и, в первую очередь, протест. Плевок окружающему миру, призыв разрушить всё до основания и необязательно строить что-то новое. История рока – летопись смертей, гадких и странных. В его обратной стороне нет и не может быть ничего красивого, потому что рокер должен погрузиться на самое дно ада, чтобы понять всю его подноготную.
Это и есть честный рок-н-ролл, который не терпит полумер и полутонов. Он бескомпромиссен. Он злобное божество, которое требует и требует новых жертв, чтобы подарить минуту удовольствия. Точно вращается гигантское колесо, на которое надо лить кровь, алкоголь и страдания.
Частью своей личности, своим alter ego, Честер понимал это. Другой его части нет прощения и понимания. Наоборот, есть неприятие к тому, что своим поступком Беннингтон, бывший ролевой моделью для сотен тысяч людей, может подтолкнуть своих фанатов к чудовищному, бездноподобному. Однако та – первая – часть всё понимала, и она заставила Честера сделать это. Чёрный Вигвам рок-н-ролла пленил его. И забрал к себе. Навсегда.
Однако странным, даже парадоксальным образом именно эта жертва вдохнула в рок-н-ролл новую жизнь. Честер Беннингтон перезапустил рок. Как в чёрном обряде, кровь убиенного воскресила мёртвого, и он вновь идёт по земле, бряцая отсыревшими костями, и из этого бряцанья вновь рождается музыка.
Да, рок-н-ролл всё ещё жив, а Честер Беннингтон уже нет. Но те, кто его любит, всегда будет смотреть ему вслед, напевая: “I’ve become so numb, I can’t feel you there…”